Cайт Конфедерации революционных анархо-синдикалистов": [Библиотека]

К НОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ

МАНИФЕСТ “ДРУЗЕЙ ДУРРУТИ”

(1938 Г)

Введение написано Хайме Балиусом в 1978 г. когда он был секретарём "Друзей Дуррути" и редактором их газеты. История и интерпретация событий в Испании в 1938 г. Некоторые идеи о победе революции и войне. Некоторые участники "Друзей Дуррути".

ВВЕДЕНИЕ

Сорок лет назад…

Группа "Друзья Дуррути" была образована в начале 1937 г. Её членами и поддержкой были известные товарищи с фронта в Джельсе. Оставаясь верными своим анархистским убеждениям, они отказались подчиниться милитаризации, и в итоге, переехали в столицу Каталонии (Барселона), где вместе с другими барселонскими товарищами, они сформировали группу. Своим символом они избрали фигуру Буэнавентуры Дуррути, идеалиста, посвятившего всю свою жизнь своим анархистским убеждениям. Он был человеком действия, как это показала его героическая смерть на мадридском фронте . . . в этом героическом вневременном Мадриде, который продолжает жить в крылатой фразе. . . Вива Мадрид син гобьерно! (Да здравствует Мадрид без правительства!). Этот непокорный дух мадридского народа был жив в течение всей осады столицы, и именно этот дух стал духом Группы. Т.о. сражающиеся люди с фронта в Джельсе (вместе с колонной Дуррути на Арагонском фронте) стали посланцами идеи "Держись и борись до конца!" На похоронах Дуррути Барселона почтила его крупнейшими народными демонстрациями в истории, каталонский пролетариат наводнил улицы, чтобы попрощаться с человеком, отдавшим свою жизнь за дело обездоленных всего мира.

Кратко обрисовав природу нашей Группы прехожу к краткому предисловию к нашему памфлета: Hacia una nueva revolucion (К новой революции). Прежде всего, когда он был написан? Где-то в середине 1938 г. Но следует обратить особое внимание, что для нас написание этой брошюры, под тем заглавием, которое мы ей дали, в тот трагический для испанского пролетариата час, было очень вызывающей акцией... Несмотря на их героизм и упорство, они находились на грани ужасного поражения из-за неудачи в подавлении контрреволюции, ведомой сталинистами, которых поддерживали реформисты из Национальной Конфедерации Труда (CNT) и Иберийской Анархистской Федерации (FAI) и высших эшелонов Государства. Был 1938 г. (40 лет назад), когда война была проиграна, и на всех боевых фронтах мы терпели поражение из-за предательства сталинистов, занимавших ключевые позиции в процессе принятия решений и подчинявшихся приказам Сталина ослаблять вооружённый испанский пролетариат. В этот трагический час мы, группа Друзей Дуррути на нашем последнем собрании, после длительного изучения той катастрофы, в которую нас ввергла контр-революция, несмотря на размах этой катастрофы, отказались смириться с окончательным поражением. Предательская политика Ларго Кабальеро… разъела революционный дух арьегарда; а пораженческое, капитулянтское правительство Негрина придало поражению масштаб массового жертвоприношения. По этой причине мы решили опубликовать "К новой революции", которая была посланием надежды и решимости обновить борьбу против международного капитализма, мобилизовавшего в 30-е гг. свою жандармерию (свои чёрные и коричневые рубашки), чтобы сломить испанский рабочий класс, во главе которого были анархисты и революционный рядовой состав Национальной Конфедерации Труда.

В прелюдии к июлю мы можем различить Испанию и испанский пролетариат, которые пытались уничтожить теократическую чёрную Испанию, которой правили крупные землевладельцы, отдавшие экономику страны в руки иностранных держав. Эта борьба велась веками с 15 века до 1936 г., борьба свободы против тирании, прогресса против обскурантизма, вековая борьба, в которой участвовала Национальная Конфедерация Труда, чьи борцы были мишенями жестоких репрессий со стороны монархии Альфонсо Xlll, деда Хуана Карлоса, нынешнего монарха, навязанного испанскому народу международным капитализмом. Это навязывание вызвано тем ужасом, который вызывает революционная Испания во всех взаимодействующих силах капитализма тремя годами своего восстания в 30-е гг. Отсюда страх, ощущаемый осью Вашингтон-Москва и треугольником Бонн-Париж-Лондон.

Сорок лет спустя, значение того, что мы написали в те часы, полные страсти и горя, раскрывается. Если в 30-е испанский пролетариат бросился в генеральную схватку, хотя он и потерпел поражение на своих фронтах, подорванных убийственной политикой коммунистов, сегодня снова испанский пролетариат пустился в великое приключение революции. Есть обнадёживающие знаки в виде чудесного юного поколения, закалённого в тюрьмах, вооружённого знаниями из книг, в частности написанных революционерами, которые твёрдо стояли против сокрушительной контр-революционной волны . . . и в вопросах теории, они может быть вооружены лучше людей Июля 1936 г., покорённых величием социальной революции, лучами её славы на иберийской земле, революции, которая при надлежащем подходе могла стать первым шагом европейской и следовательно мировой революции.

В этом буклете в 1938 г. мы говорили о том, что все революции тотальны. Они должны выражаться и интепретироваться в том смысле, что все революции интегральны. Это означает, что их нельзя делать наполовину или однобоко без того, чтобы великое здание революции не рухнуло. Ужасно, когда думаешь о том, как печально заканчиваются революции. Испанская революция была обречена на гибель с того момента, когда революционный дух и война были разведены. Взять, например, декрет о милитаризации милиции. Что касается государственной структуры, у испанской революции не было шансов на спасение. Комитеты защиты, контрольные патрули и коллективы были распущены. Это было подготовкой (бюрократии и буржуазии – прим.ред.) к наступлению каталанского пролетариата в мае 1937 г., когда рабочие пытались вернуть завоевания Июля.

Майские события описаны в нашем памфлете. Уроки Мая безошибочны. Революции не могут ограничиваться родным краем. Новая испанская революция, если она произойдёт, должна принять европейские масштабы. Сегодня Европа находится на вулкане. Верные нашему посланию 1938 г., мы будем бороться за новую европейскую революцию, также как испанская революция 1936 г. и португальская революция 1974 г. должны считаться европейскими. Обе пострадали от одного и того же упущения - они оставили Государство нетронутым и в обоих случаях псевдо-революционеры восстанавливали госструктуры, когда те трещали по всем швам.

Рабочие Европы должны помочь испанскому пролетариату в его борьбе против мирового капитализма, которая уже велась на нашей земле. Европейская солидарность будет незаменимой, когда нужно будет свергнуть монархию, навязанную испанскому народу мировым капитализмом. Пролетарская Испания снова послужит катализатором для пролетарской Европы если мы установим тесный союз с революционными рабочими Испании в противодействии капиталистической осаде, тайно одобряемой социалистами и коммунистами.

Трансцендентное воздействие испанской революции 1936 г., которое могло начать цикл неизбежных европейских революций, привело в ужас капиталистических магнатов, которые видели в ней увертюру к её распространению на весь континент - и поэтому уничтожали испанский народ!

Мы указали причины поражения, но мы хотим подчеркнуть необходимость подготовки истинного пролетарского интернационализма, который должен проявиться в создании мощного европейского либертарного движения. Пусть нашей единственной надеждой и сомнением будет то, что либертарный дух молодых европейцев этой Европы, которая находится лишь в одном шаге от фашизма, не сведётся к нулю. Новая испанская революция зарождается: осталось только организовать мобилизацию всех европейских революционеров вокруг Испании, которой удалось проявить себя несмотря на ужасное кровопролитие, развязанное мировым капитализмом в течение 30-х и годы террора в 40-е и при теперешней монархии.

Монархия - это создание оси Бонн-Париж и наёмников американской жандармерии, при молчаливом согласии СССР.

Хайме Балиус, 1978. [Друзья Дуррути]

Увертюра к испанской революции

Политический круговорот, который в Испании принял форму смены у власти конституционалистов и абсолютистов (эль классико турно), безвозвратно пал после путча возглавленного в столице Каталонии пьяным, сварливым генералом в 1923 г.

Диктатура Примо де Риверы это прямой итог политики плохого управления, монополий, бюрократических фильтров, переделов собственности, концессий и целой массы извлечения доходов оперируемой с благословения официоза. Военная реакция 1923 г. была прямым результатом одной из причин, по которым наша страна обнищала и которые поглотили весь национальный бюджет. Колониальная власть Испании расплодила целую галерею авантюристов, купцов, профессиональных политиков и когорту торговцев дешёвой плотью. Пока у бюрократии сабли и у капитанов индустрии было много места для грабежа и разбоя в заморских колониях, Испания, как таковая, могла продолжать более-менее в том же духе. Но в колониальной катастрофе заключалось падение данной ситуации, поддерживаемой бессовестным, безжалостным меньшинством. В конце XlX века военные лишились всех желанных ими трофеев. У них не было другого выбора кроме как вернуться на полуостров, с галунами запачканными кровью, неся на себе позор людей непригодных даже для собственной профессии - людей оружия.Начиная с этого момента, испанский народ столкнулся с проблемой. Тысячи этих протеже короля-сифилитика вернулись, чтобы пожирать уроженцев своей Родины, не имея больше возможности грабить народы колоний, которые прокляли представителей Испании, как воров и убийц с генеральскими кушаками и шевронами.

Общественный казначей нуждался в немедленном выходе на рынок. Конференция в Альгесирасе открыла для нападения границы Марокко. Шахты Рифа, к которым стремился граф Романонес, стали бездной алчущей крови и денег испанского народа. Марокканская авантюра стоила миллиард песет национальной казне плюс многие тысячи жизней, принесённые в жертву финансовому картелю представленному графом Романонесом.

Самыми страшными моментами испанской резни, развернвшейся вокруг запасов железа на территории племени Бени-Бу-Ифрур, недалеко от гор Аф-Латен, были трагедии Баранко дель Лобо и Ануаля. Военные всегда были камнем на шее рабочего народа. Достаточно вспомнить зловещей памяти Защитные Хунты. Их движущая сила, полковник Маркес, пытался придать им либеральный вид, но патронажные интриги Ла Сьервы намного перевесили быстротечную добрую волю полковника, которого впоследствии преследовали и посадили в тюрьму в Мониуике. Генерал Примо де Ривера был воплощением всего этого упомянутого нами прошлого.

Благодаря силе Лопеса Очоа - и с помощью буржуазии, латифундистов, клира и финансистов - он потрясал своим мечом с вершин своей власти. Есть письменное доказательство, что этот бывший Капитан-Генерал Каталонии подключился к заварушке для того, чтобы скрыть результаты исследований Пикассо - в которых напрямую фигурировали Альфонсо Xlll и его соломенное чучело, генерал Сильвестр. Эта интепретация фактов была несомненно хорошо обоснованной; но тем, что предвосхитило военные действия была конечно смута в рабочем классе.

Устав от насилия и систематического ограбления, рабочий класс готовился к изгнанию всех ответственных в его бедах с испанской земли. Финансовая и промышленная буржуазия предоставила армии все свои ресурсы. Они ограничивали займы, саботировали экономику, применяли массовые увольнения и провоцировали забастовки. Каталонская буржуазия с ликованием приветствовала армейскую диктатуру в польском стиле. Эру Примо де Риверы следует считать попыткой правящего класса ослабить рабочий класс, чьи действия должны были позднее принять ещё более позитивную форму. Это возмездие было осовремененным, более осмысленным действом из прошлого с той же моральной подлостью и вечным высокомерием мучителей Испании, всегда благородной в своих отрепьях. Этого флиртующего генерала сменил Беренгер, замещённый в свою очередь Азнаром.

И, на самом верху, был граф Романонес - агент службы разведки - который следил за передачей власти от Монархии своему бывшему секретарю, Дону Нисето Алькале Саморе. Он вместе с сыном Мауры и с помощью Маранона, дворцового врача (а также службы разведки), заложил основы для Республики, у которой не могло не быть самого мерзкого конца.

Новая Республика была абсолютно непопулярной. Вместо следования за социалистическими ориентирами, закалёнными на улицах, те же паразиты, что и во времена Бурбонов захватили власть. Власть оказалась в руках политиков, хороших слуг монархии. Алькала Самора был непокорным монархистом, представителем церкви и помещиков. Асана когда-то принадлежал к партии Мелькиадеса Альвареса: Мигель Маура, ещё один роялист; Алехандро Леру, человек без чести . . . Безутешная Испания вышла на дорогу предательств, бессмысленных секретных встреч.

Ценой апрельской комедии стали потоки крови. Апрельская республика породила катастрофу. Сын убийцы Феррера, убийца 108 человек, министр, отдавший приказ стрелять "по желанию" превратил наши деревни в сеть могильных крестов. При виде своих жестоко подавленных надежд, трудящиеся в гневе обернулись против апрельского фиаско. Мигель Маура мобилизовал вооружённые силы своей новоиспечённой республики на подавление и уничтожение рабочих. Пазахес Арнедо, Кастильбланко, Севилья, Каталония . . . все вместе выявили истинную природу Республики, которая изгнала монарха, сохранив его деньги, и посадила его на корабль. Семья

Альфонсо Xlll обменялась тёплыми рукопожатиями с генералом Санхурхо. В августе 1932 г., а затем снова в 1936 г. генерал развернул нападение на народ, преданный политиками, которые развязали генералу руки. Это был убийца с монархистским происхождением. По свидетельствам, граф Романонес сказал на станции Эль Эскориаль:

"Аста муй пронто" (До скорой встречи).

Республика занялась бесконечной болтовнёй. Законодатель Кортес не решил ни одной проблемы. Вопрос армии, который могли разрешить только исполнительные пикеты, превратился в фарс. Асана позволил военным демобилизоваться на таких исключительных условиях, что результатом стало широкое возмущение в непродуктивных слоях населения в то время как казармы передавались монархистскому офицерскому классу. Точно так же, религиозный вопрос был обойдён стороной. Церковь следовало экспроприировать без компенсаций, не говоря уже об исключении религии и священников из национального бюджета. Этого сделано не было. Вместо этого религиозные ордена были легализованы, и толпы людей, искавших прибежища в 300 религиозных орденах и 6000 конвентос (мужские и женские монастыри) получили гражданские права. Не было сделано ни одной попытки искоренить эту раковую опухоль, пожиравшую испанскую землю в течению стольких многих веков. Администрация Мендисабала достигла бОльшего чем эта Республика, несмотря на то, что у последней было преимущество лишних ста лет опыта. Им не удалось конфисковать 5 000 000 000 песет иезуитских инвестиций в национальную экономику. Не было найдено решения финансовой проблеме. Были признаны долги и обязательства монархии. Бюджет взмыл. Непроизводительные классы расширяли своё влияние и бюрократия разрослась до чудовищных размеров.

Общественный долг, составлявший 3 000 000 000 песет в 1814 г., вырос феноменальным образом с утратой колоний и марокканской катастрофой - с небольшой дефляцией во времена Вильяверде - достигая астрономической суммы 22 000 000 000 во времена апрельской республики. 14 апреля принесло защиту для рантье и угнетение для потребителя. Налог на аренду был безжалостным. Применяемая политика была открыто буржуазной, несмотря на то, что у власти были социалисты. Монополии диктовали свои условия, пока контрабандист Марч избегал тюрьмы как и когда хотел. Проблема законодательных актов также не разрешалась удовлетворительным образом. Могли идти разговоры в какой-нибудь из статей Конституции, о федеральной или федеративной республике, но несмотря на них преобладал централизм.

Аграрная проблема. Институт по аграрной реформе стал гнездом кумовства. 5000 крестьян должны были обеспечиваться землей каждый год. 5 000 000 нуждалось в земле. С этой до смешного оптимистичной политикой реформы она должна была быть завершённой через тысячу лет! Республика подошла к вопросу о труде с ужасающим жаргоном. Рабочий контроль состоял в таком делегировании власти, какое могли позволить дружба и покровительство. Колониальный статус Испании стал проблемой после дела Телефоники. Так, несмотря на всю браваду Прието и тот факт, что он назвал контракт с Телефоникой односторонним в дебатах в Атенео, в Мадриде, и что было лучше расстреливать рабочих Телефоники, всякий раз, когда они брали улицы, чем оказывать поддержку североамериканскому капиталу.

Мы пережили два периода. Красный и Чёрный. Во время обоих рабочий класс подвергался жестоким гонениям. Социалисты действовали как лакеи капитализма. Законы о Защите Республике, об Общественном порядке и Закон 8 апреля являются полностью репрессивными по своей натуре. Правые использовали их по своему усмотрению. Реакцией рабочих были поджоги конвентос, события в Барселоне и Фиголсе 8 января и 3 декабря. Депортации в Бату и Вилью Сиснерос стали дальнейшими шагами к сдаче Республики вечным врагам пролетариата. Оба периода были трагичными. Ответственность за доминирование правых лежит на социал-демократах. По их вине революции не удалось избежать иностранной интервенции. В апреле 1931 г. ещё не выпутались из неприятностей Адоны и гитлеровцам ещё не удалось построить националистическое, тоталитарное государство. Обстоятельства были благоприятными. Но предательство социалистов и реформизм Пестаны и его прислужников предотвратили момент истины (который позже обошёлся ещё дороже). Из этой дурно собранной мешанины родился Октябрь. Увертюра к июлю была порождена Астуриасом. Там шла яростная и храбрая схватка. В Каталонии, Денкас поставил перед собой задачу отстранить рабочий класс от восстания, которое было бы решительным. Всё что хотели сделать социалисты в октябре это не позволить Алькале Саморе передать власть правым - так же как они нагоняли на него страх своими забастовками. Если бы они хотели революции, они воспользовались бы крестьянским восстанием в июне 1934 г. или даже скоординировали бы действия в городе с деревней. Но рабочий класс избавился от социалистов. Правительство Лерру-Джиля Роблеса держалось у власти два года; два чёрных года репрессий и тюремных заключений, кульминацией которых стали выборы под лозунгом "свободу заключённым" (elecciones pro-presos) плодом которых стали июльские события.

19 июля

Трагедия Испании бесконечна. Самое живое перо не смогло бы описать трагедию народа, тела и умы которого изранены ужасами прошлого и настоящего. Наши писатели неспособны дать точное описание крестных мук нации, словно рождённой для страданий. В феврале 1936 г. печальная картина испанской сцены была наиболее мрачной. Испания стала тогда одним огромным тюремным лагерем. Тысячи рабочих были брошены за решётку. Мы стоим на пороге Июля. Мы должны вспомнить события, которые привели к армейскому восстанию. Политика чёрного двухлетия обанкротились. Джиль Роблес не насытил аппетитов своих последователей. Возник конфликт между Алькалой Саморой и вождём Народного Действия. Иезуиты поддерживали президента Республики. Он был их новой надеждой: не просто так он поднял флаг конституционной реформы и религии. Сколько могли бы продержаться Кортесы было неясно. Радикалы вышли из правого блока, чувствуя себя отчуждёнными от сердца народа. Бурные заседания отражали политику, которая была низкой, отвратительной и преступной в своей грубости. Пролетариат начал осознавать себя более подобающим образом. На гигантские сборища на мадридском стадионе, в Барселоне и Валенсии собирались огромные толпы. Остаётся сожалеть, что эти проявления решимости и бунтарского духа послужили обновлению репутации старой реакционной фигуры Асаны. Эту ошибку впоследствии пришлось оплачивать с процентами. Алькала Самора думал, что контролирует ситуацию. Кортесы были распущены. Франко, Годед, Кабанельяс, Квейпа де Льяно, Мола - все они были марионетками Саморы. Он нашёл финансиста-бандита, некоего Портелу Вальядареса, чтобы осуществить свой план. Государственные ресурсы подвели галисийского царька. Несмотря на предвыборные затруднения и одобренный министерством список кандидатов, февральским выборам не удалось успокоить ум нашего Святоши. Когда его планы нарушились, Алькала Самора заставил Портелу объявить чрезвычайное положение. Портела не осмелился. Он понимал, что народ Испании вышел на улицы и порекомендовал послать Асану. Он оказался прав. Политик красного периода должен был послужить временным успокаивающим. Именно этого добивались реакционеры в то время. . . передышка, во время которой должны были быть добавлены последние штрихи к подготовке путча генералами, посещавшими Плазу де Ориенте. Успешные февральские выборы не открыли глаза социалистам. Гигантские шествия протеста против массовых арестов, энтузиазм после освобождения заключённых во время великой октябрьской драмы . . . всё это не говорило им ничего нового. Они цеплялись за свои старые привычки. Новые Кортесы. Ещё одни выборы на пост президента Республики. Они придерживались планов Алькалы Саморы и его схемы контроля над военными, а не взглядов народа. Но пролетариат усвоил жёсткие уроки этих двух периодов, которые он пережил. Он выходил на улицы. Смутьяны поджигали религиозные центры. Ропот заключённых бросал вызов тюремным стенам. В волнение пришли и город и деревня. Безграмотность социал-демократов оттягивала народную вспышку. К счастью, через пять месяцев, неопытность правых и их неспособность оценить истинную, контрреволюционную роль Асаны и Прието, всё-таки привели улицы в движение. Насилие вспыхивало спорадически с февраля по июль. Но снова лилась кровь рабочих. Забастовка строительных профсоюзов в Мадриде - и стычка в Малаге показали идиотизм февральских политиков.Правые открыто мобилизовались для наступления на ситуацию, возникшую из эмоционально напряжённых выборов. Фашисты убивали по-трусливому, порождая ненависть своими неожиданными атаками. Появилось смутное предчувствие, что Испания что-то планирует. Постоянно говорилось об армейском мятеже. Сомнений не оставалось. Пролетариат выходил на дорогу к Июлю. Правительство отступило. Перед выбором между фашизмом и пролетариатом, оно выбрало первый. Чтобы замести следы, предатель Номер Один, Казарес Куирога запугивал правых, с правительственных скамей, призывая их взять улицы. Убийца Кальво Сотело вызвал всё это. Когда пошёл слух, что армия может взять улицы в любой момент, они казались достоверными. Предприняло ли правительство какие-либо превентивные меры? Франко командовал на Канарских островах, Годед на Балеарских, Мола в Наварре . . . Почему все они не были уволены? Фашисты могли также полагаться на влиятельную поддержку в правительственных кругах! 17 июля, кара, которую нам удавалось отражать какое-то время, сбросила с себя маску. На Балеарских островах, в Марокко, на Канарах, офицеры подняли открытый мятеж. Что было сделано для того, чтобы резко прекратить мятеж? Что предприняло правительство этого мерзавца Казареса Куироги? Оно умолкло в полной инерции. Скрыло от народа всю серьёзность ситуации. Наложило жёсткую цензуру. Разоружило пролетариат. Между 17 и 19 июля ещё оставалось время заставить милитаристов капитулировать. Но преобладало очень подозрительное самоубийственное отношение. Казарес Куирога сообщник Молы. Он поддерживал его в Памплоне, даже после того как тот открыто выступил против результатов февральских выборов и несмотря на всю протекцию обращался ко всем правым конспираторам. Предательство левых было явным. Народу не было выдано оружие, потому что буржуазные демократы боялись пролетариата. В Сарагосе отношение губернатора Веры Коронель, которая кривила душой на переговорах с представителями рабочих, помогло победить фашистам. А в Валенсии, когда вся Испания вступила в борьбу, мятежникам разрешили оставаться в своих казармах. В этот исторический, кровопролитный час, не со сладкоречивыми речеами обращаемся мы к тем республиканским политикам, которые открыто действовали в пользу фашистов из-за своего страха перед рабочим классом. Мы обвиняем Асану, Казареса Куирогу, Компаньеса и социалистов, весь республиканский фарс, построенный на одноактной апрельской сценке и опустошивший дома рабочих. Это произошло от того, что в нужное время не совершилась революция. Народ должен был искать оружие. Он взял их правом завоевателя. Заслужил его своими усилиями. Им ничего не досталось даром; ни от правительства республики, ни от Генералитета - ни единой винтовки!

19 июля, как и в прежних случаях пролетариат занял свои позиции на улицах. Несколько дней он контролировал улицы всех испанских поселений. В столице Каталонии ожили воспоминания о славном прошлом. Сначала рабочие захватили оружие с кораблей, стоявших на якоре в порту Барселоны, "Мануэль Арнус" и "Маркес де Комильяс." На рассвете 19 июля, милитаристы хлынули на улицы, отвечая на атаку Каталонского народа, который напал на казармы и сражался до тех пор пока не пал последний фашистский редут. Каталонский пролетариат спас пролетариат Испании от фашизма. Пролетарская Каталония стала маяком, бросающим свет на всю Испанию. Вне зависимости от того, что сельские регионы Испании находятся в руках фашистов мы, рабочие промышленных зон, освободим наших товарищей из рабства. В Мадриде, модель была той же. Оружие там также не выдавалось. Его захватывали на улицах. Пролетариат сражался и атаковал казармы Монтаны, возобладав над солдатнёй. А затем, с винтовками и всем, на что они могли наложить руки, рабочие вышли к Сьерре де Гуадарраме, чтобы остановить наступление генерала Молы. Он готовился к захвату столицы Кастильи при поддержке наваррских бригад. Фашизм был разбит на голову на Севере, в Леванте и некоторых местностях Арагона, Андалузии и Эстремадуры. Но в остальных частях полуострова рабочих разоружали и им приходилось бороться с левыми губернаторами, которые расчищали дорогу перед испанскими фашистами.

Казарес Куирога проложил дорогу правительству Мартинеса Баррио. Этот политик, торпедировавший апрельские конституционные кортесы, стремился к власти, чтобы достичь взаимопонимания с фашистами и передать им власть. Быстрые ответные действия рабочего класса предотвратили одно из самых подлых предательств в истории. Если это предательство не осуществилось, то только из-за недостатка времени. Политики, начиная с Асаны должны заплатить за эти подлые маневры своими головами. Этот изначально пессимистичный вид и предложение капитуляции циркулировавшее в военных кругах, были яростно уничтожены пролетариатом. Джираль заменил Мартинеса Баррио. Мы предложили анекдотичный очерк того, как развивались события. Но он вынуждает нас олстановиться подробнее на Июле и проанализировать, какая революция совершилась в те дни славы. Насчёт Июля много теоретизировали. Буржуазные демократы и марксисты настаивают на том, что вспышка народного возмущения в июле следует классифицировать как законный акт самозащиты пролетариата, атакованного его худшим врагом. Используя это как свой основной тезис, они т.о. утверждали, что Июль нельзя считать типично революционным, классовым феноменом. Это утверждение наших оппонентов является заблуждением. Революции происходят непредвиденно, но им всегда предшествует период созревания. Апрель открыл одну эру и закрыл другую. И прямо на авансцене апрельской эры, и до сих пор на ней рабочий класс продолжает занимать передовые

позиции в революции. Если бы он не хлынул на улицы в Июле, пролетариат сделал бы это в другой раз, но он не остановился бы в этом благородном начинании - освободиться от ярма буржуазии. Мелкая буржуазия голословно утверждает, что мы - все мы, aвсе оттенки мнений - были на улицах. Но мы должны напомнить, только СНТ и ФАИ, бросавшимися туда, где было опаснее всего, что будет повторная комедия в Барселоне в октябре. В Каталонии, организованные рабочие превалировали в СНТ. Если кто-то отрицает это, то от безграмотности или является попыткой замолчать историю СНТ а Каталонской земле. Движущей силой июльской революции были рабочие и, как таковая, это была классовая революция. На улицах и на теоретическом уровне, всё, что сделала мелкая буржуазия было чем-то вроде запоздалой мысли, не более. Но есть и другие основания не менее, а может и более важные. Память о политических условиях, созданных капитализмом в XVll, XVlll и XIX веках померкла. Более того, мелкобуржуазные демократические иллюзии насчёт обещаний 1873 г. или апреля были разбиты. После февраля единственным возможным видом революции в Испании осталась социальная революция - подобно той, что полыхала с таким великолепием в июле. Апрель стал поворотной точкой. Этого было достаточно, чтобы предотвратить повторение нами той же самой ошибки. Мы говорим не только о репрессиях, чьими мишенями мы были. Мы ограничимся только абсурдным аргуиентом марксистов. Как нам объяснить тот факт, что в июльской революции мы увидели повторение ошибок, которые мы критиковали сотни и сотни раз? Как получилось, что мы не отстояли социальную революцию в июле? Почему рабочие организации не взяли страну под максимальный контроль? Огромное большинство рабочего населения поддерживало СНТ. В Каталонии, СНТ была организацией большинства. Как получилось, что СНТ не совершило своей революции, народной революции, революции большинства населения? Случилось то, что должно было случиться. У СНТ полностью отсутствовала революционная теория. У нас не было конкретной программы. Мы не знали куда мы идём. В нас было много лирики; но когда всё было сказано и сделано, мы не знали, что делать с нашими рабочими массами или как придать народному вдохновению в наших организациях вещественность. Не зная, что делать, мы приподнесли нашу революцию буржуазии и марксистам, которые поддерживали прошлогодний фарс. Хуже того, мы дали буржуазии жизненное пространство; вернуться, преобразоваться и вести себя, как завоеватель. СНТ не знала, как осуществить свою роль. Она не хотела продвигать революцию вперёд со всеми её последствиями. Они были запуганы иностранными флотами, утверждая, что по Барселоне откроют огонь с кораблей английского флота. Была ли когда-либо свершена революция без преодоления бесчисленных трудностей? Была ли в мире революция, передового типа, которая смогла предотвратить иностранную интервенцию? Используя страх как трамплин и позволяя робости править собой, никто никогда не победит. Только дерзкие, решительные, храбрые люди могут добиться великих побед. У робких нет права вести за собой массы. Когда всё существование организации посвящено проповеди революции, она обязана действовать при каждой благоприятной возможности. А в июле такая возможность представилась. СНТ должна была занять место за рулём страны и нанести завершающий смертельный удар по всему устаревшему и архаичному. Так мы могли бы выиграть войну и спасти революцию. Но она сделала противоположное. Она пошла на сотрудничество с буржуазией в делах государства, именно в тот момент, когда государство рушилось со всех сторон. Она приободрила Компании. Она вдохнула полные лёгкие кислорода анемичной, охваченной ужасом буржуазии. Одна из основных причин, по которым была задушена революция и распущена СНТ, в том, что она действовала как меньшинство, несмотря на то, что у неё было большинство. В этой перспективе меньшинства СНТ не могла добиться преобладания своих планов; её постоянно саботировали, и она попала в сети беспорядочной, лживой политики. В Генералитете, также как и в Городском Совете, у нас было меньше голосов, чем у других городов, несмотря на то, что у нас было намного больше членов. Более того, именно мы захватили улицы. Почему мы их так тупо отдали? С другой стороны, мы утверждаем, что все революции тотальны, несмотря на всех, кто говорит иначе. Происходит так, что различные аспекты революции прогрессируют, но на том условии, что класс, который вводит новый порядок несёт наибольшую ответственность. А когда вещи делаются наполовину, происходит то, чем мы в данный момент озабочены - июльские катастрофы. В июле был создан Комитет Антифашистских Милиций. Это не был классовый орган. У буржуа и контрреволюционных органов были в нём свои представители. Было похоже на то, что этот Комитет был создан в противовес Генералитету. Но всё это было неправдой. Были организованы контрольные патрули. Это были люди с баррикад, люди с улиц. Фабрики, цеха и частные предприятия были захвачены у помещиков. Комитеты защиты и комитеты снабжения были созданы в каждой местности и округе. Пролетело шестнадцать месяцев. Что осталось? От духа июля, только воспоминания. От организмов июля, вчерашний день. Но политическая машина и мелкая буржуазия остались, нетронутые. Некоторые меньшие секторы, поддерживаемые исключительно спинами рабочих, остались на Плазе де ла Република Каталонской столицы.

3 мая

Именно из казарм Каталонии контрреволюция наносила самые сильные удары по основам июльской революции. Экономическая структура Каталонии позволяла большим массам рабочих, учиться классовой сознательности в атмосфере фабрики и цеха, концентрироваться. Эта характерная черта центров производства крайне благоприятна для достижения целей революции. В июле, рабочие Каталонии заложили свежую основу для социальной жизни. Происходило возрождение непокорного пролетариата критически подготовленного долгими годами борьбы в рамках конфедерации. Социальная революция могла свершиться в Каталонии на деле. Более того, революционный пролетариат мог послужить противовесом бюрократическому, реформистскому Мадриду и влиянию католического баскского края.

Но события приняли иной оборот. В Каталонии не произошло революции. Осознавая, что пролетариат снова осёдлан демагогами, мелкая буржуазия, которая в июле пряталась по своим чуланам, поспешила присоединиться к схватке. Когда мы говорим о среднем классе, шокирующим фактом является то, что нам приходится говорить о марксистах, ряды которых были наводнены лавочниками и 120,000 избирателями Льиги. В Каталонии, социализм был жалким созданием. Он состоял из лиц, противостоящих революции. Он стал лидером контрреволюции. Он породил UGT, который стал придатком GEPCI. Марксистские лидеры пели хвалу контрреволюции. Они лепили лозунги на тему объединённого фронта, уничтожив сначала POUM, а затем пытаясь повторить ту же операцию с СНТ. Маневры мелкой буржуазии, в альянсе с социалистами и коммунистами, кульминировалось в майских событиях.

Есть две противоречивые версии того, что случилось в мае. Но истина в том, что контрреволюция хотела, чтобы рабочий класс вышел на улицы дезорганизованно, так чтобы его можно было раздавить. Они частично добились своих целей, благодаря глупости некоторых лидеров, которые отдали приказ о прекращении огня и окрестили 'Друзей Дуррути' агентами-провокаторами, именно тогда, когда улицы были завоёваны и враг уничтожен. Очевидно, контрреволюция заинтересована в контроле над Общественным Порядком правительства Валенсии. Им это удалось, благодаря Ларго Кабальеро. Стоит упомянуть, что у СНТ в то время было четыре министра в кабинете. Мы также упоминали, что мелкая буржуазия разработала схему иностранной интервенции под предлогом беспорядков. Бы ло точно известно, что иностранная флотилья выдвигается к Барселоне. Говорилось также о моторизованных дивизиях французской армии, готовых в любой момент прерйти границы. Сюда же мы можем добавить конспиративную деятельность политиков, встретившихся во французской столице. Атмосфера стала очень напряжённой. Уничтожались членские билеты СНТ. Разоружали активистов СНТ и ФАИ. Происходили постоянные стычки, которые по чистой случайности не имели более серьёзных последствий. Провокации, которым подвергались рабочие были самыми разнообразными. От бюрократов исходили открытые угрозы, голые и бесстыжие. Смерть социалистического борца - Ролдана - использовалась как предлог для чудовищной демонстрации силы, в которой приняли участие контрреволюционеры всех мастей. Во всём, что было не так обвиняли СНТ. Анархистов винили во всех несчастьях. Нехватка продовольствия стояла на пороге комитетов по обеспечению. 3 мая произошёл взрыв. Зная Айгуаде, Родригес Салас. Комиссар по Общественному Порядку, во главе отряда Охраны Безопасности ворвался на телефонную станцию. Они пытались iразоружить товарищей из СНТ, хотя станция была под совместным контролем СНТ и УГТ. Этот ход Родригеса Саласа - члена PSUC - был кличем к оружию. За несколько часов на всех улицах Барселоны выросли баррикады. Разадавался треск винтовочных выстрелов и пулемётных очередей и воздух был полон орудийных залпов и взрывов бомб. Через несколько часов преимущество перешло на сторону пролетариев из СНТ, которые, как и в июле, отстаивали свои права с оружием в руках. Мы взяли улицы. Они были нашими. Не было такой силы на земле, которая смогла бы вырвать их у нас. Мы быстро взяли рабочие кварталы. Затем мы понемногу вгрызались во вражескую территорию, по напралению к редуту в жилых районах - в центре города - которые вскорости бы пали, если бы не дезертирство комитетов СНТ.

Осознавая нерешительность выказанную в борьбе и отсутствие лидерства и организации проявившееся на улицах, наша Группа выпустила листовку с приложенным к ней манифестом. Нас заклеймили как агентов-провокаторов, потому что мы требовали расстрела провокаторов, роспуска вооружённых сил, подавления политических партий, вооруживших провокаторов, а также установления революционной Хунты, социализации экономики и передача экономической власти профсоюзам. Наш анализ, который мы сделали в тот напряжённый момент в листовках и в манифесте, настаивает на том, что баррикады не следует оставлять ни в коем случае, т.к. это было бы первым в истории случаем, когда армия-победительница сдаёт свою территорию врагу. Нужны были гарантии, что нас не будут преследовать. Но вожди СНТ заверяли, что представители организации в Генералитете будут присматривать за рабочим классом. Тем не менее, началась вторая часть того, что произошло несколькими часами раньше в Валенсии. Баррикады были оставлены без каких-либо причин. Пока Каталонская сцена успокаивалась, выявились крайности, допущенные марксистами и общественными силами. Мы были правы. Товарища Бернери вытащили из дома и пристрелили посреди улицы: в Сарданьоле было обнаружено тридцать изувеченных товарищей; товарищ Мартинес из Либертарной Молодёжи погиб неизвестным образом, в застенках ЧК и большое количество товарищей из СНТ и ФАИ было зверски убито.

Следует помнить, что профессор Бернери был образованным итальянским товарищем из той антифашистской Италии, которая полнила собой депортационные острова, кладбища и концлагеря. Как и его антифашистские товарищи, он не мог оставаться в Италии Муссолини. За убийствами последовала волна интенсивных репрессий. Товарищей арестовывали в связи с июльскими и майскими событиями: были совершены нападения на профсоюзы,

коллективы и офисы Друзей Дуррути, Либертарной Молодёжи и ПОУМ. Мы не можем пропустить одно событие. Исчезновение и гибель Андреса Нина. Прошло уже более полутора лет, а правительство всё ещё должно прояснить т.н. тайну, окутывающую убийство Нина. Мы когда-нибудь узнаем, кто убил его?

После Мая контрреволюция чувствовала себя сильной как никогда. Иностранные державы оказывали поддержку этой бюрократической реакции. В течение нескольких дней было сформировано правительство Негрина, у которого было две цели; уничтожение революционной и подготовку к объятиям Вергары. Тем временем, в Каталонии было создано правительство, состоящее из секретарей политических партий и профсоюзных организаций, пока Компании Луиса не вытеснили представителей СНТ из Секретариата. То, что случилось в мае сильно отличалось от того, что произошло в июле. В мае пролетариат сражался с самоочевидным классовым духом. Не могло быть сомнений, рабочий класс стремился к радикальной революции. Как бы ни старалась реакционная пресса замутить природу Мая, он останется в истории, как внезапный и своевременный удар, нанесённый пролетариатом. Чувствуя, что революция находится под угрозой, он вышел на улицы, чтобы спасти и оживить его. В мае мы успели спасти революцию. Многие возможно сожалеют о том, что услышали призыв к прекращению огня в те исторические моменты. И им больно видеть тюрьмы забитые рабочими.

Группа Друзей Дуррути выполнила свой исторический долг. Мы не дрогнули перед обстоятельствами. Мы могли предвидеть исход. Невозможно забыть Май. Это был самый громкий стук рабочего класса в ворота буржуазии. Когда говорят о майских событиях, историки должны отдавать дань уважения каталонскому пролетариату, установившему веху для новой эры, которая должна будет стать стопроцентно пролетарской.'

Независимость Испании

Интервенция иностранных держав на испанскую землю поставило нас перед вечной дилеммой, которая всё время стоит перед нашей страной. Начиная с XVI века политическая жизнь Испании была собственностью иностранных

держав. Две династии - австрийская и Бурбоны, не говоря о кратком правлении Амадео Савойского - держали испанский народ в рабстве вплоть до 14 апреля 1931 г.

Независимость Испании всегда была фикцией. МИД и Куаи д'Орсей сыграли самую важную роль в наших решениях. Помните прощение Санхурхо после его мятежа в августе 1932 г., данное исключительно из-за давления со стороны французского правительства?

Испанская экономика, преимущественно сельскохозяйственная, привязывала нас к большим индустриальным странам. Для того, чтобы экспортировать нашу продукцию нам пришлось покупать машинное оборудование, которое мы могли бы производить и дома. В обмен на покупку Лондоном наших апельсинов, нас заставляли покупать английский уголь, что неминуемо вызывало урезание рабочуго дня в наших угольных шахтах из-за кризиса во внутреннем производстве. Мы экспортируем железо, медь, другие полезные ископаемые, чтобы покупать готовое оборудование, произведённое той самой страной, которая купила у нас сырьё. Наша земля крайне богата, но ей владеет иностранный капитал. Наша страна находится в тисках международных финансистов, пожирающих народные богатства. Испанские рабочие всегда гнули спину, чтобы удовлетворить дивиденды и существенные прибыли иностранных акционеров и финансистов. С зари нашей истории, дух независимости всегда был явным в испанцах. Были многочисленные вторжения, но им не удалось затушить священное пламя независимости. Когда мы подходим к настоящему вторжению, ясно, что его природа контрастирует с предыдущими вторжениями иберийцев, финикийцев, карфагенян, римлян, арабов или французов, в которых не присутствовало социальное измерение. Во время наполеоновского вторжения, либералы и абсолютисты сражались плечом к плечу. Отец Мерино боролся на стороне Эль Эмпесинадо, хотя и только по вине обстоятельств. Во время экспедиции герцога Ангулемского, авторизованной Священным союзом из Вены, мнения на полуострове заметно разделились. Отец Мерино объединился с интервентами. Эль Эмпесинадo, со своей стороны, сопротивлялся вторжению иностранных сил.

То что происходит сегодня является повторением того, что случилось во время Фердинанда Vll. В Вене снова состоялась конференция фашистских диктаторов с целью организовать их вторжение в Испанию. И вооружённые рабочие приняли сторону Эль Эмпесинадо.

Германии и Италии нужно сырьё. Им нужно железо, медь, свинец и ртуть. Но эти природные ресурсы Испании являются резервами Франции и Англии. Даже хотя Испании грозит порабощение, Англия не возражает. Напротив - подлым образом она пытается вести переговоры с Франко. С начала войны, она помогает блокировать порты, удерживаемые нами. Фашистские корабли выгружают военные материалы в контролируемых фашистами портах ...

и загружают руду, нефть.... Международному фашизму нужно питание для его машины. Гитлеровский лозунг - больше пушек, меньше лакеев - и автаркия Муссолини ведут к грабежу сельскохозяйственных регионов под железным правлением мятежных генералов. В экономических вопросах, мы всегда зависели от других стран. Коммерческие договоры и баланс выплат никогда не были в нашу пользу. Эта тенденция была кошмаром нашей экономики.

Проблема Испании - колониального характера. Капитализм, уничтожив феодализм на своей собственной территории, оказался в непоследовательной позиции, когда он должен поддерживать феодальные режимы в эксплуатируемых им странах. Это касается Испании так же как и Китая. Только рабочий класс может добиться независимости Испании. Отечественный капитализм не сделает этого, пока международный капитал пересекает его границы. Таково нынешнее тяжёлое положение Испании. Рабочие должны выкорчевать иностранных капиталистов. Патриотизм не имеет к этому отношения. Это вопрос классовых интересов. Пока продолжаются международные интриги, можно смело предположить, что Англии удастся решить испанский вопрос на основании унизительного статус кво. Быть может она пойдёт на экономические уступки Германии и Италии? Будут ли переданы частичные права на наши недра иностранным державам? Будет ли разделена Испания?

Англия заинтересована в наших природных богатствах. Давление фашизма и знаменитого Антикоминтерновского пакта настолько колоссально по всему миру, что предательский Альбион в лучшем случае уступит ему; если ничто не будет угрожать свободному проходу его кораблей через Маре Нострум. Трудно предугадать, что случится. Мы не должны доверять Лиге Наций, комитетам и под-комитетам, Конференциям, чьей единственной целью, как например у Нионской Конференции, является трата времени. Но стоит отметить, что английские консерваторы призвали Лорда Галифакса, автора резни в Индии.

У нас может быть только один вопрос; будет ли готова Франция обеспечить не только свою безопасность на море, но и на суше? Будет ли Франция придерживаться политики невмешательства Леона Блума? Готова ли она отказаться от своей колониальной армии?

Не будем верить никому. Спасение лежит в наших собственных руках. Иностранные державы склоняются к меньшему злу, к клике. А рабочий класс найдёт способ предохранить Испанию от международного сговора, вроде Танжира, Данцига или Саара. Победа или смерть, товарищи. Таков выбор на данный момент.

Коллаборационизм и классовая борьба

В Испании, как обычно и во всех других странах, движение рабочих проявило две тенденции. Одна, коллаборационистская, и другая, не принимающая ничего от врага. В нашей стране, социализм со своим профсоюзным ответвлением, УГТ (социалистическая Всеобщая Конфидерация Труда) сыграли классическую роль реформистов. Они послужили убежищем для рабочих ренегатов, и даже шпиков в рабочих организациях, чьей единственной целью было загнать пролетариат под ярмо буржуазии.

Заяления, сделанные Индалесио Приетой в красный период, по случаю забастовки железнодорожников, содержат в себе эссенцию коллаборационизма. Они хорошо известны; "В первую очередь я министр, потом социалист" заявил тогда дон Инда. Испанская революция пострадала от пагубного влияния реформистов в этом направлении. Не было никакого желания интерпретировать социальное, классовое значение июльских событий. Классовая борьба, которую проповедовала СНТ, осталась на вторичной позиции в серии вопросов, которые оказались крайне вредными во время революций. При виде этих тенденций мы должны не только порицать это обезображивание революции, но также оплакивать землю потерянную из-за дурного следования революционной линии, на классовой основе, и втаптывания в землю революционного синдикализма.

Профсоюзы являются органами искреннего выражения чаяний рабочего класса в его вечной борьбе в капитализмом. Если мы оставляем профсоюзы на вторичной позиции, интересы пролетариата автоматически остаются в стороне. Коллаборационизм следует искоренять везде. Не должно быть никакого сотрудничества с капитализмом вне буржуазного государства или внутри правительства. В качестве производителей, наше место в профсоюзах, усиливая единственные органы, которые пережить революцию возглавленную рабочими. Классовая борьба не препятствует рабочим бороться на поле битвы в настоящий момент и работать в военной индустрии. Но является императивом выступать с каждой новой инициативой с классовой сознательностью, отдавая профсоюзам должное предпочтение. Никакой экономический орган вне профсоюзов не должен ограничивать их полномочий. В лице профсоюзов нельзя сохранить государство - тем более поддерживать его нашими собственными силами. Борьба против капитализма продолжается. На нашей территории всё ещё есть буржуазия, связанная с международной буржуазией. Проблема остаётся той же, что и многие годы.

Пусть же профсоюзы остаются верными себе. Давайте держаться линии, очерченной СНТ в её конфронтации с отечественной буржуазией, как это было нормой до 19 июля. Коллаборационисты являются союзниками буржуазии. Лица, защищающие такие отношения не понимают классовой борьбы, и не осознают роли профсоюзов.

Никогда не должны мы принимать консолидации позиций наших врагов. Враг должен быть остановлен. Если мы сталкиваемся с недоработками, мы не должны позволять этим социальным отклонениям становиться открытой помощью капиталу. Между эксплуататорами и эксплуатируемыми не может быть абсолютно ничего общего. Кто будет преобладать, решит только борьба. Буржуазия или рабочие. Конечно, они не могут сосуществовать. Рабочий класс держит будущее в своих руках. Нам, отверженным, нечего терять и, наоборот, мы можем добиться нашего освобождения, которое является судьбой рабочей семьи.

Сбросим оковы. Скрепим наши союзы. Сохраним дух классовой борьбы живым.

Наша позиция

Настало время конкретизировать нашу позицию. Мы это сделаем, по отношению к каждой из проблем, поставленных нынешней ситуацией. Что касается проблемы войны, мы поддерживаем идею абсолютного контроля рабочего класса над армией. Офицеры со своими корнями в капиталистическом режиме не заслуживают от нас ни малейшего доверия. Многочисленные дезертирства и большинство катастроф, с которыми мы столкнулись были вызваны явными предательствами офицеров. Что касается армии, нам нужна революционная армия, возглавляемая исключительно рабочими, и, если мы будем сохранять офицеров, они должны быть под строжайшим наблюдением. Мы настаиваем на том, что войну должны вести рабочие. У нас для этого очень много оснований. Поражения в Толедо, Талавере, потеря Севера и Малаги указывают на некомпетентность и отсутствие честности в правительственных кругах, по следующим причинам: Север Испании можно было спасти если бы были приобретены военные материалы необходимые для сопротивления врагу. Средства на это были. У Банка Испании было достаточно золота, чтобы наводнить испанскую землю оружием. Почему этого не было сделано? Время на это было. Мы должны помнить, что контроль за невмешательством не ощущался до тех пор пока испанской войне не было уже несколько месяцев. Руководство ведением войны было катастрофическим. Успехи Ларго Кабальеро были

плачевными. То, что Арагонский Фронт не получил оружия, в котором он так нуждается является его виной. Из-за его нежелания вооружить Арагонский сектор, Арагону не удалось вырваться из фашистских тисков. В то же время, это не могло снять напряжение с фронтов вокруг Мадрида и на Севере. Именно Ларго Кабальеро заявил, что высылать оружие на Арагонский Фронт, это всё равно, что вооружать СНТ.

Наша программа

Революции не могут победить без путеводных ориентиров, без непосредственных целей. Вот чего не хватало июльской революции. Хотя у неё была сила, СНТ не знала как построить спонтанную деятельность на улице. Сами лидеры были напуганы событиями, которые, для них стали, совершенно неожиданными. Он понятия не имели о том, какой взять курс действий. Там не было теории. Год за годом мы тратили размышляя над абстрактностями. Что делать? Спрашивали себя лидеры. И они позволили революции потерпеть поражение. Такие возвышенные моменты не оставляют времени для колебаний. Скорее, каждый должен знать, куда движется. Именно этот вакуум мы стремимся заполнить, т.к. знаем, что то, что произошло в июле и мае никогда не должно повториться. Нашей программой мы вводим небольшое новшество в анархизм. Установление революционной Хунты.

Мы считаем, что революции нужны органы для её защиты, и подавления, в организованном ключе, враждебных секторов. Как показали текущие события, о таких секторах нельзя забывать до полного их уничтожения. Возможно, у некоторых анархистских товарищей будут определённые идеологические опасения, но уроки опыта заставляют нас перестать продвигаться мелкими шагами. Если мы не хотим, чтобы повторилось то же, что происходит с нынешней революцией, мы мы должны энергично действовать против тех, кто не отождествляет себя с рабочим классом.

После этого краткого вступления переходим к изложению пунктов нашей программы.

I-Установление Революционной Хунты или Совета по Национальной Обороне.

Этот орган будет организован следующим образом: члены революционной Хунты будут избираться путём демократического голосования в профсоюзных организациях. Следует учитывать число отсутствующих товарищей на фронте; у этих товарищей должно быть право на представительство. Хунта не будет заниматься экономическими делами, которые являются исключительной прерогативой профсоюзов.

У Хунты будут следующие революционные функции:

a) Управление войной

b) Обеспечение революционного порядка

c) Иностранные дела

d) Революционная пропаганда.

Лица, занимающие посты регулярно сменяются, чтобы предотвратить чьё-либо закрепление на них. Профсоюзные ассамблеи будут осуществлять контроль за деятельностью Хунты.

II - Вся экономическая власть профсоюзам.

С июля профсоюзы выказали огомную способность к конструктивному труду. Если бы мы не оставили их на вторичной позиции, они дали бы высокие результаты. Именно из профсоюзов будет состоять структура пролетарской экономики. Может быть сформирован также Экономический Совет, принимая во внимание Промышленные Профсоюзы и Промышленные Федерации, для улучшения координации экономической деятельности.

III - Свободный муниципалитет.

До прихода иностранных династий, муниципальные права защищались в Испании с большим упорством. Такая децентрализация предотвращала создание новой государственной системы. И втой новой Испании, к которой движется пролетариат, будут восстановлены свободы принятые в Вильяларе. А так называемые каталонская и баскская проблемы . . . будут разрешены. Муниципалитет примет на себя те функции общества, которые находятся вне профсоюзных полномочий. И поскольку общество, которое мы собираемся построить будет состоять исключительно из производителей, именно профсоюзы, не меньше, послужат поддержкой муниципалитетов. А поскольку не будет неравенства в интересах, не будет и конфликтов. Муниципалитеты будут организовываться на уровне местных, региональных и общих федераций полуострова. Муниципалитеты и профсоюзы будут поддерживать связь на местном, региональном и национальном уровнях.

К новой революции

Июльская революция скончалась скоропостижно. Ни одна из революций, рассматриваемых обычно в качестве архетипов социальной революции не переживала такого головокружительного падения. Нельзя строить теорий о стадиях развития событий, потому что революция не является свершившимся фактом. Неутомимый гений пролетариата Испании обязательно должен снова прийти в действие. Мы должны выйти на улицы и начать всё сначала. Революции очень часто происходят в нашей стране. Иногда они начинаются без необходимых условий, не имея шансов на успех. Необходимо уметь определить точный момент, говоря психологически о восстании. Результат зависит от правильного выбора.

Делать прогнозы нелегко. Кто сможет предсказать следующий Июль или даже следующий Май? Тем не менее, мы можем предположить, что в Испании такие условия будут представляться снова и снова. Если война будет продолжаться в таком неблагоприятном ключе, всех политиков, которые стремятся к перемирию и братским объятиям надо будет выбросить на парашу. Хорошим подтверждением этого является саботирование войны, военная индустрия и вся гамма МТО, так же как и раздутые цены на продукты - инфляция, провоцируемая власть имущими в целях создания благоприятной атмосферы для осуществления их планов по удушению революции. Может случиться, что обсуждаемое соглашение состоится. Тогда придёт время сопротивляться ему с оружием в руках. И если мы выиграем войну, проблемы, стоящие в такой острой форме сегодня возникнут снова по возвращении наших товарищей с фронтов. Как их надо будет решать? Как превратить военную индустрию в мирную? Найдётся ли работа для солдат? За всеми ли жертвами будет уход? Смирится ли офицерский класс с утратой своих привилегий? Можно ли будет снова завоевать рынки? Каждая из 3 упомянутых нами дат соответствует определённой позиции. Мы не можем сказать какую следует применять. Проблема, однако, заключается в подготовке нового восстания, с тем, чтобы пролетариат получил контроль над страной решительным

образом. Нельзя сказать, что наша реакция чрезмерна. В настоящем моменте нет ничего революционного. Контрреволюция достаточно обнаглела для того, чтобы пуститься на все виды провокаций. Тюрьмы забиты рабочими. Пролетариату открыто отказывают в его правах. С нами, революционными рабочими, обращаются как с мелкими чиновниками. Язык бюрократов, в униформе и без униформы, невыносим. Не говоря уже об атаках на профсоюзы. Новая революция это единственный возможный курс действий. Начнём же готовить её. И на высоте нового удара, мы присоединимся к товарищам, которые воюют на фронтах, сидят в тюрьмах и, даже сейчас, лелеют надежду на революцию, которая принесёт справедливость для рабочего класса; всем тем, кто на улицах. За успех новой революции, которая принесёт полное удовлетворение рабочим города и села. За достижение анархистского общества, которое исполнит чаяния человека.

Вперёд товарищи!

Некоторые из Друзей Дуррути: члены группы и сотрудники газеты 'Эль Амиго дель Пуэбло'.

1. Хайме Балиус - журналист-инвалид. Бывший студент медицины, выходец из среднего класса. Противостоял диктатуре Примо де Риверы и с тех пор сотрудничал с СНТ и ФАИ. Регулярно писал для Солидаридад Обрера в 1935-1936 гг. Автор памфлета "Октубре каталан!", о котором много писали в Солидаридад Обрера в 1935 г., о восстании октября 34 г. Писал также для газеты "Идеас" в анархистской зоне Бахо Льобрегат. Секретарь Друзей Дуррути и редактор их газеты. При правительстве Негрина был задержан Политической Социальной Бригадой и сидел в барселонской образцовой тюрьме. в Барселоне в 1936 г. Отличился в Колонне Дуррути. Редактор "Эль Амиго дель Пуэбло."

3. Доминго Паниагуа - Редактор "Эль Амиго дель Пуэбло."

4. Хуан Эспаньол.

5. 'Минго' - Понсиано Алонсо - писатель "новелл об идеале" очень популярных в кругах СНТ и ФАИ до 1936 г.

6. Франсиско Каррено - близкий соратник Дуррути по Военному Комитету Колонны. Посетил Россию вместе с Мартином Гуделлом в конце 1936 г. с посланием Дуррути советским рабочим - не их правительству. Участвовал во встрече Друзей Дуррути в театре Полиорама в Барселоне, незадолго до мая 1937 г. Умер во Франции в феврале 1947 г.

7. Элеутерио Ройг - один из редакторов 'Эль Амиго дель Пуэблo.'

8. Хайме Родригес.

9. Хуан Сантана Калеро - лидер либертарной молодёжи из Малаги, член каталонского регионального комитета Либертарной Молодёжи, ответственный за прессу, связи и культуру.

10. 'Фулмен' - у которого был регулярный столбец в газете Друзей Дуррути посвящённой аналогиям между испанской и французской революциями.

11. 'Атарка.'

12. Ада Марти.

13. Мануэль Санчес - из шахтёрского горда Сальента, о чьей гибели сообщалось в 'Эль Амиго дель Пуэбло' № 2 от 26 мая 1937 г.

14. 'Артемиза' - корреспондент Эль Амиго дель Пуэбло.

15. Франсиско Гарсия - о чьей гибели сообщалось в Солидаридад Обрера от 16 апреля 1937 г. как "обладающей особенным значением для группы Друзей Дуррути."

16. В Солидаридад Обрера от 28 мая 1937 г., Региональный Комитет СНТ и ФАИ, а также местная барселонская Федерация профсоюзов заявил, что эти организации будут продолжать исключать членов Друзей Дуррути из своих рядов, если они публично не откажутся от участия в группе. На следующий день в Солидаридад Обрера было опубликовано такое заявление Хоакина Ауби и Розы Муньос, отказавшихся от участия в группе. Балиус уверен, что группа обладала поддержкой рядовых членов СНТ-ФАИ, и у Друзей Дуррути были отделения в Сансе, Торразе, Грасии, Сабаделе и Сальенте, им симпатизировали на Арагонском фронте. Друзья Дуррути обладали особенно сильными позициями в Пищевом профсоюзе. В 'Эль Амиго дель Пуэбло' № 8 от 21 сентября 1937 г. сообщалось о нападении полиции на штаб этого профсоюза ранним утром 20 сентября 1937 г. Сотни солдат Гражданской (Республиканской) гвардии, с танками, артилерийской батареей и пулемётами взяли штаб и арестовали 23 человека. В 'Эль Амиго дель Пуэбло' № 2 (26 мая 1937 г.), Друзья Дуррути получили некоторые денежные пожертвования в фонд своей прессы. 1000 песет от группы X с Арагонского фронта, l000 песет от товарищей из Пины, 100 песет от Мигеля Куэки (Арагонский совет) и 25 песет от Грегорио Ховера и ещё 25 от комитета в Бельвере де Синка. [В то время зарплата дружинника равнялась 10 песетам в день AF].

Cайт Конфедерации революционных анархо-синдикалистов": [Библиотека]

Hosted by uCoz